«Он жизнерадостен, уверен в себе и приятен в общении.

Он столько же понимает в психологии,

сколько я в физике, поэтому

мы имели очень приятную беседу».

З. Фрейд о визите А. Эйнштейна

Как нам известно, психология в настоящее время переживает методологический кризис. «Помимо уже сложившегося естественнонаучной подхода, ведущего своё начало от И.М. Сеченова и других естествоиспытателей, параллельно развиваются нематериалистические концепции психики, особенно в психологии личности и сознания, и это становится одним из симптомов кризиса, происходящего в психологии — углубляющийся раскол между исследовательской и практической психологией [1]. Наряду с данной причиной кризиса существуют и несколько других, внутренних причин сложившейся ситуации.

В данной работе мы решили выяснить, а могут ли влиять внешние обстоятельства, происходящие в общем научном поле, на создавшуюся сложную внутреннюю ситуацию в психологии. Внешними по отношению к психологии являются другие науки и само научное поле, поэтому для целей нашего исследования мы решили провести небольшой сравнительный анализ  отдельных частей психологии и физики, двух их составляющих: части физики, под названием квантовая физика, и части психологии, под названием психоанализ, — двух неординарных и популярных представителей своих родительских наук.

Давайте начнем с квантовой физики. «В канун XX века 14 декабря 1900 года немецкий физик и будущий нобелевский лауреат Макс Планк доложил на заседании Берлинского физического общества о фундаментальном открытии квантовых свойств теплового излучения. Этот день считается днем рождения квантовой теории.» [2] В настоящее время от физики XX века нам досталось в наследство несколько проблем, которому по целому ряду причин научная общественность продолжительное время не уделяла должного внимания. В число вопросов, на которые наука не имеет внятных ответов на 2013 год, например, входят такие, как: (а) почему квантуются поля? (б) Что такое фотон? (в) имеет ли фотон электрический заряд? (г) с какой точностью выполняется закон сохранения заряда? (д) является ли фотон стабильной частицей? (е) какова природа корпускулярно-волнового дуализма? (ж) Согласуются ли между собой квантовая теория поля и теория пространства, времени и тяготения (общая теория относительности)? [12] И прочие.

Известно что, уравнения Максвэла, в том виде, в котором они были записаны самим автором в «Трактате об электричестве и магнетизме» [3], содержат член, называемый как «ток смещения». Введение этого члена в уравнение, описывающего зависимость напряженности магнитного поля от плотности электрического поля, было необходимо для «спасения» закона сохранения электрического заряда. К этому добавим, что предсказанные Максвэллом электромагнитные волны обладают энергией и импульсом. Далее, наиболее важное предсказание теории Максвэлла было блестяще подтверждено опытами Г. Герца, создавшего первые в истории человечества устройства для генерации и регистрации электромагнитных волн. При этом, природа электромагнетизма оказалась намного сложнее, чем ее себе представляли современники Дж.К. Максвэлла.

В конце XIX столетия Дж.Дж. Томсон открыл электрон. В результате в физику «электрического непрерывного» появилась идея дискретной организации материи. Но это не конец. Начало XX века ознаменовалось работой М. Планка, в которой было показано, что электромагнитное поле квантуется. На базе гипотезы о существовании квантов на протяжении XX века были постулированы и доведены до высокой степени совершенства такие замечательные теории как квантовая механика и квантовая теория поля. При этом, в процессе создания этой теории не один из догматов, лежащих в основе электродинамики Максвелла, фактически не был подвергнут проверке. При построении квантовой электродинамики на уравнения Максвэлла просто «навесили» процедуру квантования. Давайте посмотрим, к чему это привело. Начнем с атрибутов материи.

Протяженность. «Любой материальный объект обладает протяженностью, то есть, ограничен в пространстве, и не тождественен точке». [12] Вся проблема состоит в том, что в классической электродинамике наличие неточечных элементарных объектов строго запрещено [4]. В общепринятой формулировке локальной квантовой электродинамике (КЭД) с расходимостью поправок высших порядков к матрице рассеяния приходится бороться с помощью перенормировок. Немногочисленные пробы построения нелокальных теорий квантованных полей [5] не увенчалось построением вычислительно эффективных схем расчета наблюдаемых величин. Кроме того, даже в фундаментальной работе [5] квантование поля является внешней процедурой по отношению к самим уравнениям поля, и никак не затрагивает проблему неточечности элементарных объектов. В пространство-времени «растекается» лишь область их взаимодействия. Высшей точкой абсолютизации лоренц-инвариантности всех известных формулировок квантовой теории поля является безмассовость «затравочных» элементарных частиц и «одевание» их массой с помощью механизма Хиггса, который первоначально так же является научным «допущением», в рамках стандартной модели [6].

Взаимодействие. Этот атрибут материи относится к числу «самоочевидных». Фактически возникает вопрос, действительно ли отсутствие взаимодействия исследуемого объекта с чем бы то ни было означает, что этого объекта не существует.

Инертность. Одной из главных особенностей теории поля, в т. ч. электродинамики, является конечная скорость распространения взаимодействия. [12] Именно по этой причине происходит формальное нарушение третьего закона Ньютона и, как последующее действие, нарушение закона сохранения импульса для подсистемы частиц, взаимодействующих между собой с запозданием, обусловленным материальностью носителя взаимодействия, то есть поля. В результате для спасения закона сохранения энергии и импульса для замкнутой системы «заряженные частицы плюс поле» разность между текущими и начальными значениями энергии и импульса корпускулярной подсистемы приписывают самому полю.

Так же, наличие у фотона массы покоя говорит, что у него имеется отличный от нуля электрический заряд, поскольку никаких других природных причин для появления массы покоя у крохотного сгустка электромагнитной материи не просматривается. И вопрос состоит не в том, является ли фотон массивной заряженной частицей, или нет, а скорее в том, как оценить его заряд и массу, и к каким наблюдениям и проверяемым следствиям новой теории приводит возникновение этих характеристик у фотона.

Понятие массы. Все точны науки начинаются с определения понятия «масса». Впервые четкое понятие массы дал И. Ньютон в «Математических началах натуральной философии». Великий труд Ньютона начинается с этого определения: «Количество материи (масса) есть мера таковой, устанавливаемая пропорционально плотности и объему её» [7]. В этом состоит вопрос, почему в современной квантовой теории поля элементарные частицы внезапно оказались безмассовыми, и для того, чтобы их «одеть» массой, в теорию пришлось вводить бозон Хиггса, первоначально существующий только теоретически, да и сейчас доказанный «косвенно». Дело в том, что если сгустку материи (кванту какого-либо поля) назначить какой-либо объем, то при любой конечной плотности материи масса этого сгустка (элементарной частицы) равна нулю, а специальная теория относительности строго запрещает иметь элементарным частицам конечные размеры. Такова цена строгой лоренц-инвариантности теории поля [4].

Пространство, время и гравитация. Сейчас не принято вспоминать, что первым ученым, усомнившимся в строгой точности лоренц-инвариантных физических теорий, был Альберт Эйнштейн [8]. Дело в том, что «скорость света» недостижима ни для каких материальных объектов уже хотя бы потому, что гравитацию невозможно «убрать» ни в одном уголке Вселенной. Поэтому все результаты и выводы, полученные в рамках лоренц-инвариантных теорий поля, верны и точны ровно настолько, насколько можно пренебречь гравитацией.

Этот список несоответствий можно продолжать далее, но суть настоящей работы заключается не в анализе недостатков квантовой физики, тем более, что достоинств у нее много больше, а в демонстрации нашего представления о несоответствии реакций научной общественности на возникновение «слепых пятен» в теориях точных и гуманитарных наук.

Мы обнаружили, что в теории физики XX и XXI веков есть много вопросов, которые, могут существенно «подмыть» ее «точный» фундамент. Научная общественность же, вместо того, чтобы возмутиться таким несоответствиям и назвать теорию квантового поля ненаучной идет точно противоположным путем. В Швейцарии начинает строиться Большой Адронный коллайдер. Стоимость осуществления этой идеи более 10 миллиардов долларов, а количество ученых, принимающих участие в проекте насчитывает более 7000 человек. И все это для того, чтобы подтвердить существование элементарной частицы, боззон Хиггса, которая уже введена в теорию для ее спасения, но существование которой пока так и не доказано. Давайте посмотрим, что в то же время происходит с одним из методов психологии, когда он попадает в подобную же ситуацию.

Рождение психоанализа происходило примерно в то же время, что и квантовой физики, на рубеже XX и XXI веков. Научная деятельность Фрейда охватывает несколько десятилетий. В его учении можно различать, хотя и несколько условно, три периода.

               Первый период (1897—1905), когда психоанализ в основной своей массе оставался методом лечения неврозов с отдельными попытками общих заключений о характере душевной жизни. Основные произведения этого периода: «Толкование сновидений» (1900), «Психопатология обыденной жизни (1904), «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905), «Три очерка по теории сексуальности» (1905), «Отрывок из одного анализа истерии» (1905 г., первое и законченное изложение психоаналитического метода лечения). Особенное значение имеет работа «Толкование сновидений», в которой излагается первый вариант учения о психическом аппарате как имеющем глубинное строение. В нем принято выделять три уровня — сознательное, предсознательное и бессознательное.

В этот период психоанализ начинает приобретать популярность, вокруг Фрейда складывается кружок из представителей различных профессий (врачи, писатели, художники), которые желают изучать психоанализ и применять его в своей практике.

Во втором периоде (1906—1918) фрейдизм превращается в общепсихологическое учение о личности и ее развитии. Фрейд формулирует основные принципы метапсихологии, описание психических процессов с трех точек зрения — динамической, топической и экономической. В этот период выходят «Анализ фобии одного пятилетнего мальчика» (1909), «Леонардо да Винчи» (1910) и «Тотем и табу» (1912) — работы, в которых Фрейд распространяет психоанализ на область художественного творчества и проблемы человеческой истории, «Положение о двух принципах психической деятельности» (1911). Психоанализ пробуждает интерес во многих странах. В 1909 г. Фрейда приглашают читать лекции в Кларковском университете (Vorchester) и своей поездкой он положил начало распространению психоанализа в Америке («О психоанализе, пять лекций», 1909).

Значительным событием в развитии психоанализа в этот период был отход от 3. Фрейда его первых сотрудников А. Адлера (1911) и К. Юнга (1912) [10]. Лучшим и наиболее полным и поздним изложением психоанализа, таким, каким он сложился к началу первой мировой войны, и работой Фрейда, которая вместе с «Психопатологией обыденной жизни» получила наиболее широкое распространение, являются «Лекции по введению в психоанализ».

              В третьем, последнем, периоде концепция 3. Фрейда получает существенные изменения и находит свое философское завершение. Под влиянием событий первой мировой войны изменяется понимание о влечениях («По ту сторону принципа удовольствия», 1920). Структура личности теперь — это три инстанции — «Я», «Оно», «Идеал-Я» («Я и Оно», 1923). В нескольких работах 3. Фрейд распространяет свою теорию на понимание культуры и общественной жизни: религию — «Будущность одной иллюзии» (1927), антропологию, социальную психологию, проблемы цивилизации— «Психология масс и анализ человеческого «Я» (1921), «Моисей и единобожие» (1939) и др. Психоанализ становится философской системой и смыкается с другими иррационалистическими течениями [10].

Подход З. Фрейда, классическая его составляющая, по мнению М.М. Решетникова, можно представить в виде следующих фундаментальных оснований:

«Все мышление и поведение человека (как в норме, так и в патологии) подчиняется причинно-следственным законам, при этом причины носят отчасти наследственный характер, а отчасти обусловлены превратностями судьбы;

Величайшим открытием Фрейда становится распространение закона сохранения энергии на психические феномены. Любая информация, воспринятая любым органом чувств, никуда не исчезает и никогда не забывается, а лишь переходит из одной формы в другую. Позже психика рассматривается как эпифеномен, под сомнение ставится физиологическая функция мозга;

Мышление и поведение относительно строго мотивированы (детерминированы) всем предшествующим развитием и индивидуальной историей личности, ее прошлым и актуальными психическими травмами, при этом сами мотивы чаще всего принадлежат бессознательному (скрыты от осознания анализантов);

В бессознательном ничего не забывается и не стирается, все хаотически перемешано, включая фантазийные и реальные образцы и события), не связано с причинно-следственными отношениями и существует в неопределенном времени что определяет высокую мобильность «вложений» (материала анализантов);

Симптом в психоанализе не несет практически никакой прагматической информации о реальной причине психического расстройства – он лишь указывает на ту или иную степень психического дискомфорта или дезадаптацию личности, вплоть до полной утраты связи с реальностью;

Феномены переноса, вытеснения, сопротивления, рационализации, отрицания, идентификации, интроекции, проекции и др., а также ошибочных действий, остаются ключевыми понятиями и механизмами, которые неизбежно проявляются при любой терапии и должны адекватно учитываться и интерпретироваться;

Одной из наиболее существенных задач психотерапии является инсайт пациента, когда он (не без помощи аналитика, но без его прямого участия) обретает способность устанавливать эмоциональные и смысловые связи между образами, событиями или переживаниями, о которых ранее даже не задумывался и не подозревал;

Несмотря на свою значимость, инсайт (когнитивный или эмоционально-аффективный) не является главной задачей терапии, которая не ограничивается тезисом «сделать бессознательное сознательным» — это лишь еще одна отправная точка для движения в сторону изменений;

Наиболее сложной и протяженной частью терапии является проработка. Гипноз заменяется методом свободных ассоциаций.» [9].

Исходя из вышеизложенного, можно сказать, что деятельность психоанализа осуществляется на трех глобальных уровнях: (а) психоанализ — как метод в психотерапии; (б) психоанализ — как метод изучения внутренней реальности личности; (в) психоанализ — как целая система научных знаний о мировоззрении, психологии, философии. Мы уже не говорим о том, что многие методы психотерапии в психологии возникли из психоанализа или используют его теоретическую базу, а термины, вроде «бессознательное», «проекция» и прочие основательно занять свое место и в повседневной жизни сотен тысяч людей по всему миру.

«Несмотря на это обоснованная критика и немотивированные упрёки в адрес психоанализа сопровождают его существование на протяжении многих десятилетий. В процессе критики ссылаются на то, что: (а) положения психоаналитической теории не верифицируемы – с точки зрения представителей научной методологии и философии науки; (б) с точки зрения мыслителей-традиционалистов, психоанализ, является индивидуалистическим редукционизмом по отношению к ценностям традиционной культуры» [10].

Действительно, в некоторых моментах психоаналитические принципы близки принципам мифологического мышления, но как мы выяснили, подобному типу мышления сейчас подвержены и некоторые точные науки.

Факты, приведенные нами в этой статье, доказывают, что в данный момент такая точная наука как физика подвержена «мифологичности» мышления не менее, чем считающаяся гуманитарной наука как психология. Изначально происходит постулирование «несуществующих», «предполагаемых» вещей, на которых базируется чуть ли не вся отдельная отрасль науки, и потом они доказываются (или не доказываются). И в физике это считается возможным, так как сила ее «точного» авторитета, складывающуюся столетиями, может затмить любую здравую логику.

Хиггс рассказывает нам мифологическую историю об эфемерном поле, которое должно существовать и придавать массу всем материальным телам, но доказать этого не может, и вся научная общественность безоговорочно верит этой идеи, которая вполне себе может оказаться и плодом воображения, и финансирует разработку теории суммой, которая своими размерами напоминает миф не в меньшей степени. Зигмунд Фрейд говорит нам о системе бессознательного, которую он так же не может доказать, но которое проявляется в науке и в житейской обыденной жизни не менее, чем гипотетическое хигговское поле, при этом его критикуют и в начале практики и изучения психического аппарата он еле-еле сводит концы с концами. Похоже, что Хиггсу повезло больше, ведь он выдвинул свою теорию в физике, авторитет которой безусловно выше «новоиспеченной» психологии. Что случилось бы с психоанализом, получи он грант в 10 миллиардов долларов мы сейчас можем только догадываться, может быть посредством этого самого бессознательного перемещались на другие планеты.

Очевидно, что «сейчас в истории человечества такой этап, когда все усилия направляются на изучение окружающего нас мира и очень мало внимания уделяется человеческой сущности, которую составляет психика человека» [11]. С нашей точки зрения, психика, по крайней мере бессознательная ее часть, существует как у человека, так и у наук и общего научного поля.

Давайте мы представим себе всё научное поле и отдельные её части психологию и физику, как родительскую фигуру и её детей, младшего и старшего соответственно. В этом случае нам в глаза броситься следующая «семейная» ситуация: авторитарная позиция авторитетной фигуры — родителя, которая требует от младшего ребёнка того, что позволяет без всяких адекватных на то соображений другому ребёнку (младший ребёнок должен научно обосновывать все свои желания и достижения, или они будут подвергнуты критике и иронии, тогда как старший ребёнок может жить в воображаемом мире без каких-либо преград и условий, да еще ему купят магазин со сладостями). Ну вот как не получить «кризис» в такой деструктивной семейке. Так и напрашивается назвать его подростковым бунтом юной души, которая интуитивно чувствует несправедливость, но которой не хватает авторитетности в силу своего возраста доказать это.

Родительской фигурой отдаётся явный приоритет «старшей сестре» в лице физики, которую любят без условий и балуют её, что ставит «младшего ребенка» в лице психологии в позицию «Золушки», «младшей сестры», которой, чтобы получить мизерную часть внимания приходится работать в поте лица. Это позиция нелюбимого, отвергаемого, не принимаемого, ненужного ребёнка. Следовательно, старший ребёнок растет в благоприятном климате, дающем ему возможность раскрыть все свои таланты, а базовые потребности младшего ребёнка, такие как желание в любви, принятии, ласке тотально не удовлетворены.

Получается, Психология сейчас живет в обширным внутриличностным конфликтом, когда с одной стороны она чувствует, что достойна безусловной похвалы и принятия, но с другой стороны вместо этого получает только подзатыльники и требования соответствовать.

В таких условиях психология будет проявлять следующие признаки деструктивности развития: (а) внешне она будет производить впечатление отсталости, незрелости, агрессивности, замкнутости, необщительности и т.д., (б) внутренне она будет чувствовать себя одиноко, опустошенно, нежелание что-либо делать, заторможенность и т.д. Всё это является признаками внешнего и внутреннего кризиса, в данном случае деструктивного, который нужно преодолевать и не в одиночку.

ВЫВОД

Как вывод из вышесказанного можно сказать, что психология, как молодая наука, находится в кризисе, для преодоления которого ей нужна помощь.  И помощь ей нужна от зрелого, вдумчивого и справедливого «родителя». Она могла бы получить её,  в лице общего научного поля, но из нашей статьи видно, что ресурсов для неё у «родителя» нет.

Методологический кризис существует не только в поле Психологии, но и в общенаучном поле. Для того, чтобы выйти из него, научному сообществу, как представителю общего научного поля, нужно, во-первых: самому вернуться к аутентичности и конгруэнтности в отношениях с собой, во-вторых: начать транслировать эту внутреннюю гармонию в отношения со своими «детьми» науками через уравнивание требований и поощрений к ним. Эти действия «взрослого» родителя приведут к резонансу гармонии в общем научном поле по всем направлениям.

Со своей стороны, психология, осознавая происходящее, должна верить в свою аутентичность и следовать своим индивидуальным и неповторимым путем, развивая теорию и практику. Это поведение со временем приведет к её более серьезному восприятию всеми окружающими, к общему уважению, признанию и любви, что со своей стороны так же будет влиять на общую гармонизацию в общем научном поле.